Отрицательное впечатление
Моя мама, Шербан Лия Александровна 1928 г. р., инвалид 1 гр., участник войны, поступила в 61 городскую клиническую больницу (ул. Доватора, 15) 5 декабря 2015 года с подозрением на воспаление лёгких, которое не подтвердилось, болями в голове и области сердца, нарушением речи, что характеризует собой инсульт и сердечную недостаточность.
Кроме того, у мамы имелись в анамнезе серьёзные диагнозы, отражённые в её выписках (хроническое заболевание сердца, почек, дыхательной и центральной нервной системы, опорно-двигательного аппарата, постинфарктное состояние, недееспособность.
Каждый из этих диагнозов являлся противопоказанием к инвазивным методам обследования и лечения (таким как гастроскопия и т. п.).
Я пояснила в приёмном отделении врачам Антошечкиной О. В. и Мицатуряну Р. М., что являюсь опекуном мамы, кроме того упоминала об этом во всех заявлениях к врачам и руководству. Предоставила медицинские выписки из Госпиталя ветеранов войн.
При имеющихся у мамы диагнозах и симптомах инсульта (который врачи специально не констатировали) должен быть прежде всего покой, хорошее питание и консервативное лечение.
Однако, хирург Агаджанов В. Г. под руководством зам. гл. врача Скопинцева В. Б. проигнорировали эти серьёзные диагнозы и симптомы инсульта и без моего ведома и согласия, пользуясь беззащитностью мамы (она не могла возразить - у неё была нарушена речь) насильственно сделали ей такую травмирующую процедуру как гастроскопия, которая травмировала её чудовищно: были повреждены горло, пищевод, сломана нижняя вставная челюсть. Мама очень плохо слышала, не понимала, что с ней делают и это вызвало у неё колоссальный психический шок - мама после этого вся тряслась, не могла глотать, то есть ни есть ни пить, шумно и тяжело дышала, полностью потеряла слух, её парализовало. Развился инсульт и острая сердечная недостаточность. То есть был нанесён смертельный вред здоровью. Низкий гемоглобин, на который ссылались врачи, не был в данный момент смертелен и эта процедура не была жизненно необходима. В любом случае врачи обязаны были предупредить меня о предстоящем травмирующем обследовании, тем более, что я за день до этого, 06.12.2015, написала категорический отказ от предложенной моей маме хирургом Грязновым С. Е. лапороскопии.
Мама всё время по жизни боялась гастроскопии, не разрешала делать её ни мне ни внуку.
Кроме этого, ей без моего ведома и согласия врач Агаджанов В. Г. и Скопинцев В. Б. делали клизмы, компьютерную томографию, ставили капельницы до 3-х литров, переливали кровь. Все эти манипуляции не были срочно жизненно необходимы. То есть вышеназванные врачи отнеслись к моей маме с преступной невнимательностью и халатностью.
8.12.2015 я увидела маму после гастроскопии и сказала Агаджанову, что гастроскопией маме нанесена травма, возможно смертельная.
Агаджанов "обиделся", сказал, что у мамы рак (который при вскрытии не подтвердился), что она всё равно умрёт и он её лечить не будет, а просто выпишет. Я просила, чтобы маму привели хотя бы в то состояние, в котором она поступила, тогда, конечно, заберу. Агаджанов отправил маму в одиночный бокс.
Далее действия врачей были умышленно преступными: 3 дня маме не оказывалось никакой необходимой медицинской помощи. Мама умирала от жажды и голода, так как пищевод был забит гнойными струпьями и мама не могла глотать, еда не проходила. Мама мычала и громко стонала. Было состояние инсульта и сердечной недостаточности, начались конвульсии. Агаджанов, заведующий 1-й хирургией Чантурия М. О. и зам. гл. вр. Скопинцев В. Б. кричали на меня, выгоняли из кабинета, не выписывали пропуск на посещения и уход, требовали забрать маму. Мне не только не объяснили как я должна действовать и ухаживать за тяжелобольной мамой (об этом я узнавала от других врачей намного позже), а умышленно препятствовали уходу: Агаджанов не давал возможности подогревать маме питьё, которое ей было так необходимо, не давал заявку на пропуск заведующему и меня вечером выгоняли, а утром не хотели пропускать.
До больницы мама не лежала дома ни одного дня, хорошо ела, ходила, могла частично себя обслуживать (одевалась, умывалась). Мы с 10.12.15 собирались в санаторий, были оформлены санаторно-курортные карты.
В первый день после гастроскопии маму ещё можно было спасти, если бы была медикаментозная поддержка организму, однако помощь ей не оказали, были назначены только обезболивающие уколы (хотя у неё ничего сильно не болело), которые при сверхослабленном организме действовали усыпляюще и наоборот угнетали защитные силы организма, то есть наносили только вред, загоняли в кому. Фактически было совершено медицинское убийство усыплением, примерно как усыпляют животных. Мне отказывали также ознакомиться с историей болезни мамы: какие проведены обследования и лечение, какое состояние в динамике, диагнозы. Это также подтверждает, что врачи скрывали свои действия. Меня лишили возможности обратиться в другие лечебные учреждения к другим врачам, мне не давали информацию.
