ГОРОДСКАЯ КЛИНИЧЕСКАЯ БОЛЬНИЦА № 1

Корпус 7, Новосибирская городская клиническая больница № 1.
Врачи и медсестры торакального отделения загубили моего мужа. У него нашли опухоль правого лёгкого на флюрографии. Неделю обследовали. Симптомов не было никаких. Назначили химиотерапию и на четвертый (последний день) в 3 часа ночи мужу стало плохо. Он не отвечал на телефонные звонки с утра. Отпросилась с работы. Мне никто не позвонил на телефон из персонала (хотя при оформлении в стационар телефоны родственников записывают), что мужу стало плохо, чтобы я приехала и ухаживала за ним. С 15 часов дня 21 августа 2014 г. я была у него. Он метался на матрасе, простыня сбилась. Горит весь. Задыхается. Сменить одежду он не мог уже. Лежал мокрый. Пошла к медсестре спросить клеенку. У них её нет. Простыня была у него из дома, но она тоже мокрая. Простыню попросила поменять. Простыней нет. Звоню сыну, чтобы привез одежду, клеенку, простыни. Муж пытается сесть, я его поддерживаю. Ноги спускает с кровати, а обратно закинуть их уже не может. Если бы я не пришла к нему он лежал бы на полу. Потом по ногам пошли синие пятна. Я бегом к медсестрам. Пришли две. Посмотрели и говорят: "Это сосуды". И спокойно ушли. У мужа изо рта полилась коричневая жидкость. Я вытерла и с салфеткой опять к медсестре. Пришла вместе с врачом. Врач: "Это рвотные массы". Я ему под нос эту салфетку: "Она не пахнет рвотными массами. У него не было позывом рвотных". Только тогда он взял его за руку, а пульса нет. Мне говорит: "Вызывай реанимацию". Я бегом на пост к медсестре. Она не торопясь начала телефон искать, набирать номер. Номер не отвечает. Врач начал делать искусственное дыхание. Из палаты меня выгнали Через 20 минут пришла реанимация. А потом ещё минут через 20 они все вышли. И меня позвали в ординаторскую. Врач говорит:" Он у вас худенький был." Это значит с дозой ошиблись? Муж был 74 кг., рост 178 см., с накаченным торсом, без живота, а дозу дали на 130 кг.? Реаниматолог отписывается о проделанной работе и говорит: "Он захлебнулся рвотными массами". Я ей: "Его не рвало. И он даже ни разу не кашлянул". Попробуйте поперхнуться - кашель замучает. А написать можно, что угодно.
Мне даже сочувствия не выразили. Сразу: "Вскрывать будем? Если нет, то пиши отказ." Я говорю: "Пойду к нему. Побуду с ним". Палата его в самом конце отделения. Я приоткрыла дверь, чтобы немного проветрить. Медсестра: "Закройте дверь, здесь же люди". А мой муж не был человеком, что к нему никто не подходил. Он в судно не мог пописать, руки у него не держали пластиковое судно и моча не отходила. Приедь я позднее, муж бы на полу окоченел. Больше со мной никто не общался.
В справке о смерти: "Рак правого легкого". Причём в одно слово: "правоголегкого". Это враньё. А где стадия или степень этого рака? Умер он от остановки сердца. Его отравили. Я не узнаю никогда, был у него рак или другая опухоль. Но умер он от халатности, равнодушия и не профессионализма всего персонала. Он так хотел жить! Он приехал в больницу за рулём своего автомобиля, весёлый, строящий планы на будущее, а увезли его на холодной каталке в морг на четвёртый день лечения. Он спросил у врача: "А от химиотерапии не умирают?" Его заверили, что нет. Оказывается, что умирают.
Люди, не оставляйте своих родных одних в больнице, сидите сутками около них! Они никому не нужны кроме вас!
Никто не даст им воды, не подаст судно, не переоденет
и ещё обрадуются, что освободилось место в отделении.
Будьте здоровы и живы все! Даже равнодушные!