Отец поступил в 71-ю городскую клиническую больницу имени Жадкевича с подозрением на ишимический инсульт 28.03.2016. По словам папы его обследовали, но он не понимал, что конкретно с ним делают. На следующее утро я приехала в больницу, отец находился в приемном отделении, в душном помещении, без еды (у папы был диабет). На все мои попытки поговорить с врачами, что с папой, и когда его переведут, они отвечали: мы ничего не знаем, нас не назначали его лечащими врачами, вот его переведут, там вы будете спрашивать. Проблема в том, что пока папа лежал, только на моих глазах у двух человек случился приступ судорог, эпилепсии. Была жуткая рвота. И никого! Никого рядом. Я бегала по всему приемному отделению и просила о помощи. Кнопку вызова медсестры я не нашла. В это время мой отец, которому нельзя было вставать, выходил в одних трусах в коридор, потому, что вся комната была в рвоте и стоял ужасный запах. Никто не обращал внимания на то, что у больного микроинсульт и ему нельзя вставать. Удивилась, что элементарно не поставили капельницу. Пока я не дошла до заведующего приемного отделения, думаю мой отец лежал бы так целый день. Только в 16 часу папу перевели в палату. Я ели успела попросить еду для отца, т. к. там даже не уточнили, он вообще сегодня ел. Он пролежал сутки в палате (во 2-м неврологическом отделении). 31 марта 2016 отец был переведен в реанимацию. Обширный инсульт. 03 апреля его перевели в палату 4 отделения неврологии палата 603. У отца было сильное нарушение сознания, был в бреду, страшно было оставлять его одного, т. к. он постоянно вставал и куда-то хотел идти. Я Сообщила об этом врачу и попросила принять меры. На, что мне ответили, больного нужно осмотреть и это они сделают завтра. И только после того, как мой отец на своих ногах спустился с шестого этажа на первый в одних памперсах, медсестры привязали папу. В первый день, когда его перевели, я не видела никакой помощи. Медсестры жаловались, что отец буянит и мне приходилось платить им, чтобы они ухаживали за папой. Парадокс в том, что в больнице не хватает персонала, и когда была необходимость поменять памперс приходилось ждать по 1, 5-2 часа. Отец падал с кровати. Да, он тяжелый, но и кровати в больнице с поручнями, которые держаться на честном слове. Папа сначала лежал на кровати с одним бортом, ему потом сосед по палате открутил свой борт и прикрутил к кровати, Папа падал, так он мог проспать всю ночь. Это рассказали соседи по палате. За ночь никто в палату не приходит. Нет кнопки вызова медсестры. Я говорю за палату 603, т. к. всегда самой приходилось всех искать. Находясь в отделении папа окончательно терял сознание, так как ему вводили препараты убирающие возбудимость, успокоительные. Была оставлена заявка на психотерапевта, но он так и не пришел (с 04 апреля по 09 апреля). Я понимала, что с папой должен находиться постоянно человек. Решили нанять сиделку. В больнице есть правила, конечно все решалось со старшей медсестрой и заведующей. Но я столкнулась поразительным хамством медсестер, в частности медсестра Оксана Григорьевна, которая при предполагаемой сиделки начала хамить, и критиковать мое поведение. В Субботу 09 апреля я приехала в больницу и мой отец был в ужасном состоянии. При том, что вчера пусть плохо, но ходил, плохо, но говорил! Я побежала в реанимацию за врачом, т. к. услышала хрипы. Было видно, что папе было тяжело дышать. Увидев отца, врач просто сказала, что папа тяжелый, и они за ним посмотрят. Он ничего ни ел. Я попросила помочь, и только после этого они поставили ему зонд. Я ждала, когда закончится пища в зонде. У папы поднялась температура. Позвали медсестру, но никого не было. Опять же без кнопки вызова. Но в 16:28 у папы остановилось сердце. Ни медсестер, ни врачей. Сосед по палате стал делать непрямой массаж сердца, пока я бегала за врачом. А бежать за врачом мне сказала санитарка, которую я встретила выбегая в панике из палаты. Пока его перевозили у него умер мозг. В реанимации отца пытались спасти, даже восстановили сердечный ритм. Но было уже поздно. Он умер в 18 часу. Было страшно, еще от того, что мимо ходил медперсонал и говорил, как я их всех достала, и это именно в момент смерти моего отца.
Пока я приходила в себя, не представляете, как много родных и близких людей приходили в реанимацию за врачом, чтобы добиться какой-то помощи своим близким. Когда мои знакомые узнали, что папа находится 71 больнице. Мне сказали все, что это ужасная больница, от туда живыми не возвращаются.
Моего папу не вернешь. Я очень жалею, что на тот момент у меня не было возможности перевести его в другую больницу.