11 марта 2017 года моего отца госпитализировали в тяжелом состоянии в 17 городскую больницу, у него были отеки рук и ног, далее рентген показал, что вода есть в легких.
Состояние было тяжелым, ранее, когда мы вызывали скорые они его не могли да и не хотели забирать в больницу, так как у нас в стране закон, если человек сам отказывается ехать в больницу, то скорая его не забирает, писавшие этот закон не подумали, что в преклонном возрасте люди уже плохо оценивают свое состояние.
Для того, чтобы его принять в приемном отделении 17 городской больницы г. Москвы мы провели 4-5 часов, делали анализы. После чего его определили в кардиологическое отделение, в палату с 5-тью здоровыми мужиками. Я спросила у врача, можем ли мы за дополнительную плату перевести его в отдельную палату (в больнице есть платные услуги и палаты), на, что получила ответ, что сейчас нельзя (была суббота), подождите понедельника. В понедельник моему отцу наконец то откачали воду из легкого, хирург который мог это сделать был и когда моего отца принимали вечером в субботу, но он просто не стал этого делать. Потеряли день. В понедельник, видя, что моему отцу трудно находится в палате с почти здоровыми людьми, которые постоянно разговаривают, в духоте, я опять спросила, как мне перевести отца в отдельную палату, тем более она была напротив, пустая, но закрытая на ключ. На, что мне дали ответ, что эту палату держат для администрации. Извините, я не понимаю, как можно держать пустой палату, на случай если вдруг она понадобится кому то блатному и не предоставлять ее даже за деньги.
В итоге мой отец подхватил инфекцию и у него всю ночь с 13 на 14 был понос и рвота, почему инфекция, да потому, что ее подхватила там и я и моя сестра. С сестрой я не общалась, а вот с папой мы обе общались. 14 марта с утра мой отец пожаловался на боли в животе и его решили перевести в реанимацию. От врачей работающих в реанимации этой 17 больницы я в шоке, от их безразличия к пациентам. У моего отца сильно упал гемоглобин, ему решили срочно делать переливание крови, заказали кровь, у него редкая группа крови, но как позже я выяснила на станции переливания в Москве ее достаточно. Врач реанимации сказала, что ее подготовят и завтра привезут. Моя мама с утра на следующий день пришла и решила уточнить, привезли ли кровь, и врач реанимации Вишняков заявил ей, что кровь не привезли и возможно не привезут, она редкая. Вечером того же дня я придя в реанимацию также спросила, привезли ли кровь, на, что врач Вишняков сказал, что нет не привезли, и еще прослушала от врача Вишнякова лекцию (эту лекцию он каждый раз проговаривал, вместо того чтобы ответить как чувствует мой отец), как мы довели отца до такого состояния. Я думаю, что он как врач должен пытаться спасти пациента, а не выговаривать родственникам всякий бред, да бред, так как я уже писала ранее у нас нельзя отправить лечиться человека пока он сам не согласится, а мой отец ехать ни в какую не хотел и уговорить его было невозможно. На следующий день с утра, снова врач в больнице заявил, что кровь не привезли. И тогда я уже начала звонить по станциям переливания крови в г. Москве, чтобы возможно купить кровь. Позвонив на станцию переливания крови на Беговой, я случайно узнала, что кровь в 17 больницу доставили еще вчера, то есть когда мы спрашивали, привезли ли кровь и Вишняков нам заявлял, что нет и может не привезут, кровь уже была в больнице. Я позвонила срочно маме, она вернулась в больницу, и они наконец то нашли у себя в больнице кровь. После переливания на следующий день, я навестила отца, отеки на ногах сошли, но были на руках и теле, но он разговаривал, сказал, что будет бороться, что бы выжить это была суббота 18 марта 2017 года. Придя навестить его в воскресение, вышел врач Вишняков, опять начал свой бред нести, и заявил, что он к отцу меня не пустит, так как яко бы он потерял сознание и его перевели на искусственную вентиляцию легких. Конечно, я была в шоке. Это сейчас я понимаю даже при том, что я не врач, как можно переводить человека на искусственную вентиляцию легких, если ему их прокалывали, чтобы откачать жидкость. Эта искусственная вентиляция легких привела к воспалению легких и 21 марта 2017 года мой отец умер. Я приходила его навестить, врач реанимации вышла и сказала, молитесь он уже между небом и землей. И еще, из-за того, что у моего отца был низкий гемоглобин, врачи нам заявляли, что возможно у него онкология, за неделю сделали все анализы анализы, онкологии не нашли, умер он от воспаления легких, которая возникла вследствие подключения аппарата искусственной вентиляции.
Если ваш родной человек умрет, то увы никто за это ответственности не понесет. Поэтому врачам в реанимации плевать выживет или нет, им же ничего не будет.
Пока я в течении недели провела под дверьми реанимации 17 городской больницы г. Москвы у меня сложилось впечатление, что это не реанимация, а фабрика по помощи людям покинуть этот мир. Таких бездушных и безразличных врачей я еще не встречала.
