Я проходил лечение в гематологическом отделении (мне тогда было 17 лет) с ноября 1974 г. по 19 января 1975 г. ЛГМ (Спленэктомия, потом лучевая терапия.) Приезжал на проверки через год до 1983. Стойкая ремиссия. Чего и всем, прошедшим лечение в ИМР, желаю. Дважды отец, четырежды дед.
Огромное спасибо врачам ИМР! Здоровья и Счастья!
Помню врачей - Байсаголова Г. Д, Павлова В. и Шишкину Людмилу Николаевну (?!) Огромная им (ВСЕМ!) Благодарность и низкий Поклон!
"Чтобы жить (или ИМР. Клиника)
- Ну что, братцы, в шахматишки, домино или в картишки перебросимся? - В очередной раз предложил "неугомонный". - Скучно же валяться целыми днями, давайте хоть в "тыщу" сыграем!
- А может, пивка накатим? Поднимем, так сказать, гемоглобинчик и лейкоцитики в крови, а то завтра на лучевой опять сожгут все запасы. Или по коньячку с кофеем! - Встрепенулся Коля-дальнобойщик из Курска.
- Тебе бы всё пивка да коньячка, - укорил его "профессор" - немолодой и малоразговорчивый врач-хирург со Ставрополья, совсем недавно перешедший в общении с соседями по палате на "ты", а то всё "вы, да вы", - кефир пей, да орехи грецкие ешь, вот и подымешь свои лейкоциты и гемоглобин. А шахматы, они мышление развивают, не дают мозгу застояться.
- А вы, мужики, чаёк заваривайте и пейте, как я вот. И жажду утоляет и от другого чего помогает. - Вошел в разговор, поглаживая мощной ладонью по фарфоровому заварному чайнику, гаишник из Воронежа, неделю назад поступивший в клинику, представившись всем тогда сразу, что он лейтенантом ГАИ. Все долгожители палаты тогда насторожились даже, как же, представитель закона в соседях будет, особенно напрягся молчаливый "горец", небольшого роста и весь растатуированный как картинная галерея, пальцем ткнуть некуда. Николай тогда даже реплику бросил:
- Ну, повезло! В одной палате с инспектором, думал, хоть здесь от гаишников отдохну, ан нет, жизнь опять по-своему повернула.
Но потом всё улеглось - "лейтенант" оказался нормальным малым.
- Эх, "профессор", кефир-то он только кишку расслабляет. А чаёк - чифирок, и вправду, можно заварить. Ты как, "горец", не против? Или, все-таки, по пивку? - Не унимался Коля. - А ты вот когда хирургом был, поди, не пивко, а спирт накатывал, перед тем как резать начинал. А, "профессор"?
- Другого разговора у него и нет. - Проворчал "профессор" и, встав с кровати, вышел из палаты.
- Мужики, что вы его все подтруниваете: "профессор- профессор", может ему это не нравится, он же нам в деды годится. Переживает он, что сюда попал. - Высказался молодой парень из Норильска.
- Нет, он, значит, переживает, а мы тут лежим себе и радуемся! Ну, ты Володька, сказал. Тебе он может и в деды годится, а нам - в отцы. Он, может быть, и хороший мужик, хотя сомнения есть маленькие на счет этого, может и хирург нормальный, но сильно переживательный какой-то! А как он уколов боится, видели, аж весь напрягается, ещё чуть и под потолок подпрыгнет, или в обморок упадёт. Надо же так, хирургом работает, скольких распластал, а уколов боится! Странно как-то! - Сказал Коля, в наступившей тишине. - А вообще-то все мы здесь одинаковые, все с одним и тем же лежим. Он-то хоть пожил, а у нас вот эта тема, под бо-о-ольшим вопросом! Сколько ещё выделено кому, неизвестно! Лежим тут уже по месяцу, а кто и больше, как кролики подопытные, обрыдло всё: и шахматы, и карты.
Клиника была институтом медицинской радиологии и находилась в городе Обнинске, имела несколько лечебных отделений, специализировавшихся на лечении разного вида онкологических заболеваний. Больные, разных национальностей и вероисповеданий, поступали сюда со всех краев и республик страны, обследовались и лечились по два - три месяца, потом разъезжались по домам. Затем, кто через полгода, а кто через год, опять приезжали для проверки на две-три недели или для продолжения лечения на два-три месяца. Разные люди, разные характеры, разные судьбы.
Месяцем раньше.
Его дважды готовили к операции: первый раз подготовка закончилась на выпитой мензурке с касторкой, потом что-то изменилось и операцию перенесли на другой день. Во второй раз молодая медсестра мило улыбалась и подбадривала его, нежно уговаривая его принять касторочку, мол, не бойся, всё будет хорошо, а потом с 'любовью в глазах' поставила укол, похожий на укус комара, обнадёжив его при этом, что и операция тоже будет не сложной - уснёшь-проснёшься, и всё будет опять нормально. И он ей дважды поверил, да и как было не поверить такой сероглазой милашке; и дважды возвращаясь в палату, он ложился на уже надоевшую кровать и продолжал чтение очень интересной книги "Щит и Меч". Первый раз она была прочитана им ещё до того как сняли фильм, а сейчас читалась с ещё большим интересом и герои книги представали перед глазами как в фильме - полной картинкой. Читалась книга легко, а слова в строчках стояли стройно как солдаты. Но через какое-то время буквы в тексте стали совершать медленные колебания, наклоняясь то вправо, то влево и раздваиваясь при этом.
